Интервью с секретарем по взаимоотношениям церкви и общества отдела внешних церковных сношений Московского патриархата отцом Всеволодом (Чаплиным).
- Отец Всеволод, большое спасибо за Ваше любезное согласие дать интервью нашему журналу. Церковь за свою многовековую историю накопила бесценный опыт того, что сейчас называется Public Relations. Какова концепция современного Православия в этой области?
- Дело в том, что нет в Церкви концепции, но есть чувство, исходящее из самой природы Церкви, из существа ее миссии. Подход к связям с обществом основан на чувстве открытости к этому обществу, на том убеждении, что Церковь должна, по слову апостола Павла, всякому вопрошающему дать ответ о своем уповании. Мы не можем, не должны отвергать людей, с чем бы они ни приходили - с вопросами о сущности веры и духовной жизни или с какой-то чисто светской инициативой, требующей помощи Церкви, оценки со стороны Церкви, участия Церкви. Помочь каждому из таких людей, сказать что-то ободряющее, понять, должна ли и может ли Церковь взаимодействовать с ними в реализации тех программ, которые они предлагают, - все это задачи, которые вполне органичны для богозаповеданной миссии Церкви. Это не миссия в том смысле, как ее обычно понимают, исходя из представления о том, что миссионер должен по преимуществу словом свидетельствовать о вере и через это обращать людей в веру. Это скорее миссия дела, миссия поступка. Если приходят люди, далекие от веры или вообще неверующие, либо те, кто был крещен, но по жизни своей отстоит от Церкви достаточно далеко, то не всегда нужно с порога объяснять ему, что он должен в первую очередь религиозно самоопределиться, а уж потом мы с ним будем разговаривать. Нужно понять, с чем он пришел, попробовать чем-то ему помочь, хотя бы выслушать, подумать о том, может ли Церковь сделать нечто полезное и для себя, и для общества, и для народа, взаимодействуя с этим человеком. Ну и через это, через эту помощь или через совместные труды, быть может, откроется для такого человека красота и сила Православия.
- Развитие контактов с обществом невозможно без правильной кадровой политики. Учат ли в духовных семинариях или академиях православному PR будущих пастырей или, может быть, миссионеров, церковных старост?
- Специального предмета нет, но, конечно, в таких курсах, как пастырское богословие, практическое руководство для пастырей, гомилетика (искусство проповеди), в определенной степени преподаются навыки общения с людьми как воцерковленными, то есть являющимися членами прихода, так и впервые пересекшими ограду храма. Кстати, Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий II очень часто напоминает о том, что священники и все служащие храма должны быть очень внимательны к людям, особенно вновь пришедшим, должны бережно к ним относиться, исключая всякую невежливость. Это очень сильно подвигает и духовенство, и сотрудников храма выдержанно относиться к любому, приходящему в храм, даже несмотря на то, что люди бывают разные, могут быть и пьяные, неприлично одетые, вызывающе себя ведущие, но все равно необходимо, где-то проявляя и твердость, обязательно проявлять и христианское смирение, тактичное отношение к человеку, который является носителем образа Божия, пусть даже и помраченного.
- Существуют ли в приходской жизни PR-акции, направленные на поддержание материального благосостояния прихода, сбор средств на ремонт храма, церковную благотворительность и т.д., и какова от них отдача?
- Если приход нуждается в восстановлении храма или, например, в развитии благотворительной программы, что тоже требует материальных средств, естественно, батюшка об этом говорит с амвона и, возможно, проводит какие-то беседы с прихожанами, а также с теми, кто может стать потенциальными благотворителями. Но это не носит характера рекламных кампаний. Да, можно устроить и благотворительный вечер, и концерт, и еще что-то, причем, занимается этим обычно не сам священник, а миряне, работающие в приходе. Однако при организации таких акций Церковь обязательно выдерживает максимальный такт: никто не требует ни от кого средств, никто не старается выманить их какими-то нравственно недостойными методами. Естественно, абсолютно исключены такие вещи, как использование 25-го кадра или сбор средств под одно с тем, чтобы их потом пустить на другое. Есть свои, достаточно твердые, принципы.
- Скажите, батюшка, в чем видит Церковь задачи своей PR-работы по отношению к внешнему миру? Кому она должна быть адресована - международному сообществу, властям предержащим, отечественным общественным структурам, народу? На каком уровне она ведется или должна вестись: епархия, монастырь, приход, отдельный верующий?
- Она должна быть адресована всем и в первую очередь тем, кто сам ищет контактов с Церковью, сам желает, чтобы она оказала в том или ином деле помощь или посодействовала добрым словом, советом, участием. Очень сложно вычленить из многообразия окружающего нас мира хоть какую-то его часть, к которой не должны быть обращены слово и поддержка Церкви. Церковь идет к самым широким слоям нашего народа, а также к отдельным его частям: это и армия, и правоохранительные органы, и заключенные, и социально незащищенные слои населения - одинокие, больные, немощные, пожилые люди, дети-сироты, инвалиды. Естественно, происходят и постоянные контакты с государством: на уровне церковного Священноначалия - с федеральной властью, на уровне епархии - с региональными руководителями, на уровне прихода - с местным начальством. Точно так же Церковь открыта к взаимодействию с политическими партиями, общественными организациями, миром науки и культуры, с представителями нехристианских религий, с международными организациями. Сейчас Церковь активно контактирует с ООН, ОБСЕ, Советом Европы, Европейским Союзом - со всеми международными и региональными организациями, пожалуй, кроме НАТО. И то был один раз у меня человек, представляющий в Москве НАТО, и достаточно нормально поговорили. А вообще действительно сложный вопрос, как Церковь взаимодействует с окружающим ее миром? Где граница между Церковью и обществом, между Церковью и народом? Стоит ли думать, что деятельность Церкви - это только деятельность священнослужителей и профессиональных церковных работников? У нас очень многие считают в обществе, да подчас и в церковной среде, что Церковь - это люди в рясах или во всяком случае те, кто получает зарплату в церковной кассе. Это ведь не так! Церковь - это все крещеные, верующие, православные люди. И меня очень удивляет, когда на разных мероприятиях беседуешь с людьми, и они говорят: «Вы знаете, мы верующие, православные люди, мы очень хотим, чтобы Церковь участвовала в образовательной, воспитательной деятельности, в работе в армии, в патриотических делах, в возрождении экономики, культуры, образования, здравоохранения, - давайте! Где вы все есть?» Я говорю: «Извините, а вы-то где есть? Если вы сказали, что вы верующие, если вы крещеные, если вам это все видится важным, а где ваши-то труды?» Ведь диалог и взаимодействие Церкви и общества отнюдь не ограничиваются деятельностью духовенства, и труды Церкви по преображению духовно-нравственной атмосферы - вовсе не только деятельность духовенства, это должна быть деятельность каждого православного мирянина, кем бы он ни был: рабочим, земледельцем, членом парламента, директором завода, офицером - кем угодно.
- Известно, что реакция Церкви на показ фильма Мартина Скорсезе «Последнее искушение Христа» многих покоробила. И вот что интересно - многие ознакомились с ним только потому, что в попытке его запрета усмотрели покушение на свободу совести. Как Вы считаете, действительно необходима была такая острая реакция со стороны Церкви?
- Вы знаете, я бы больше сказал даже не о том вреде, который был нанесен душам людей от просмотра этого фильма. Естественно, этот вред был. Для молодых неокрепших душ фильм мог стать причиной утверждения даже на подсознательном уровне искаженного восприятия Христа. Беда не столько в сексуальных сценах, сколько в том, что Он там показан откровенно жалкой личностью: мечущейся, не понимающей своего предназначения, протестующей против этого предназначения. Есть ведь такой акцент в этом фильме, что Христос как бы несамостоятельно идет на крестные муки. Его подвигают на это как бы силой. Он этого не хочет, постоянно колеблется, мечется из стороны в сторону. Думаю, что такое восприятие личности Господа Иисуса грубо искажает смысл евангельских повествований и этим, конечно, вносится соблазн в души людей. Но не об этом хочется сказать, а о позиции телекомпании. Много раз верующие люди, вся Полнота церковная в лице Святейшего Патриарха и Священного Синода говорили, что для верующих граждан этот фильм оскорбителен, тем более в общенациональном показе. Известно, что компания НТВ получает государственные льготы, то есть в какой-то степени оплачивается из нашего с вами кармана, хоть и является частной. И несмотря на то, что верующие люди ясно сказали, что их этот фильм оскорбляет, все равно было проявлено желание любой ценой показать людям их место и сказать: «Нет, мы все равно этот фильм покажем, потому что мы так хотим». Были, очевидно, люди, которые этот фильм посмотреть желали. Но, если какая-то часть общества все-таки считает это оскорблением для своих чувств, то для руководства телекомпании был повод задуматься. Тем более мы помним, что первоначально этот фильм должен был быть показан в Пасхальную ночь. Почему тогда руководство НТВ ни разу не решилось поставить на 9 мая или на 22 июня фильм, прославляющий гитлеровский фашизм, или на день памяти жертв Холокоста - фильм, оскорбляющий еврейский народ, или на день города Москвы - фильм о том, как плохо жить в Москве? Впрочем, ясно почему. И организации ветеранов войны, и еврейские организации, и Правительство Москвы могут дать сдачи, а мы в этом очень ограничены - даже подавать в светский суд со стороны Церкви не очень принято, хотя в крайних случаях это бывало. В итоге в грубой форме верующим всей России указано: «Вы можете делать все что вам угодно, но мы фильм покажем». Вот в этой позиции телеканала гораздо больше проблем, чем в самом фильме.
- Сейчас в России много сект, которые пытаются составить Православию конкуренцию. Их методы саморекламы и PR достаточно бойкие. Они останавливают людей на улицах, ходят по домам. Православная Церковь не может или не хочет прибегать к подобному стилю проповедничества?
- Может быть, я выдаю желаемое за действительное, но мне кажется, что навязчивая, назойливая самореклама сектантов, свидетелями которой мы достаточно давно являемся, уже имеет обратный эффект. Если эта масштабная рекламная кампания, в которую были вложены огромные деньги, во многом провалилась, значит, это чему-то нас должно научить. Поначалу энтузиазм наших соотечественников, откликавшихся на рекламу псевдомиссионеров, был очень велик. Люди, если помните, валили десятками тысяч на стадионы, в концертные залы, чтобы слушать проповедников самых разных учений, в том числе экзотических сект. Но я не думаю, все-таки, что уж такое большое количество людей стало реальными членами этих организаций. Настойчивость и назойливость этой рекламы, в ходе которой использовались часто и психологическое давление, и не принятые в приличном обществе средства убеждения, - все это предрешило отрицательный результат подобной кампании.
- Почему в России Церковь не принимает участия в организации молодежного досуга? Я знаю, что за границей даже православные пастыри, не говоря уже о католических и протестантских, идут на такие шокирующие российского верующего мероприятия, как танцы в помещении храма во внебогослужебное время. Я уже не говорю, что те же танцы или другие чисто светские мероприятия проводятся в прихрамовых помещениях. То есть Церковь идет на все, чтобы только не потерять связь с молодежью. У нас все по-другому. Почему?
- В православном храме танцы очень сложно себе представить. Но молодежная работа, конечно, ведется. Есть православные летние лагеря, паломнические поездки, совместная работа по восстановлению храмов и монастырей, есть и специальные концерты для молодежи. По крайней мере в Москве и других больших городах желающие могут найти доступ к разным формам церковной молодежной деятельности. Другое дело, что сил, конечно, мало. Если отъехать от крупных городов на почтительное расстояние, там на приходе работать с молодежью часто просто некому. Кадровый кризис у нас очень серьезный. Но работа с молодежью будет развиваться, в том числе путем организации молодежного досуга, что само по себе не противоречит ни природе Церкви, ни ее миссии.
- Как Вы относитесь к рекламе вообще и, в частности, к таким ее проявлениям, как телевизионная пропаганда тампаксов и средств женской гигиены? Не вредит ли душе реклама как нахваливание своего и только своего? Может быть, стоит ограничиваться бесстрастным информированием?
- Конечно, любая гордыня не может рассматриваться как явление положительного характера. С другой стороны, реклама как информация, как средство помочь покупателю ориентироваться в мире товаров и услуг - это естественная часть рынка. В православных газетах тоже можно увидеть объявления коммерческого плана. Другое дело, что часто реклама у нас принимает уродливые формы. Это связано с воздействием на человека в обход его разума - через чувства, через подсознание, например, посредством печально известного 25-го кадра или попыток воздействовать на кошельки родителей через души детей. Есть известное количество запрещенных приемов, которые лишают человека свободы выбора и потому должны быть ограничены. То же самое, я думаю, должно касаться рекламы алкоголя, табака, нижнего белья, тампаксов, прокладок и прочего... Уродливо все это. Люди у нас с некоторым юмором к этому относятся, но в юморе есть доля горечи. Даже реклама водки или табака не вызывала столь отрицательной реакции, как эти вещи. Наш народ достаточно беззлобный, обычно свое отрицательное отношение к тому или иному лицу или явлению выражает в анекдотах, в неком фольклорном принижении этого явления. Поэтому у нас про тампаксы кто только не говорит, и в этом видно отношение. Конечно, это дикость, особенно если рекламой прерывается серьезная передача. Смотрят люди симфонический концерт, фильм, или тем более детскую передачу, а тут им про крылышки - кому это понравится?
- Папа Римский в некоторых случаях обещает отпущение грехов на какой-то срок за паломничество к тем или иным святым местам. Многие расценивают это как акт PR, направленный на увеличение доходов и популярности католической церкви. Как Вы можете прокомментировать подобную практику?
- Оставление грехов - это глубоко таинственный акт, и он, естественно, в православном понимании имеет своим условием искреннее личное покаяние человека и совершение над ним Таинства Покаяния священником через исповедь и чтение разрешительной молитвы. Святитель Алексий, митрополит Московский, говорил, что только то покаяние истинно, после которого прежние грехи презираются, то есть отвергаются. А низведение этого до уровня какого-то технического акта противоречит учению Православной Церкви и самому смыслу Покаяния как Таинства, как духовного явления. Я, кстати, не уверен, что и в Католической Церкви есть такая традиция, что за паломничество отпускаются грехи - это раньше было, когда и за деньги покупали так называемую индульгенцию, что было полным абсурдом с точки зрения христианского учения, с точки зрения Евангелия, с точки зрения святоотеческого наследия. Псевдопокаяние, совершенное без движения души кающегося и без надлежащего Таинства Церкви, - это самообман. На самом деле я не думаю, что такая практика, если она где-то имела место, может послужить привлечению верующих в Церковь. Если покаяние может быть куплено, если оно может быть заменено каким-то внешним действием, даже таким благочестивым, как паломничество, его смысл девальвируется. А это приведет к отходу паствы от Церкви. Ведь мы знаем, что та же продажа индульгенций Католической Церковью привела к реформации.
- И последний вопрос. Сейчас многие в Православной Церкви жалуются, что Россию отдали на откуп иностранным проповедникам, что государство нас мало защищает. Я же наоборот считаю, что любая конкуренция вер выгодна именно нам, православным. Как вы относитесь к этой проблеме?
- Конечно, не стоит преуменьшать разрушительную силу некоторых явлений, которые нас до сих пор окружают. Люди в посттоталитарной России были духовно неопытны и вследствие этого не защищены от любого бреда, кто бы его не нес, будь то иностранные миссионеры, наши доморощенные «Богородичные центры» и «Белые братства» или те же телецелители. Трудно себе представить, чтобы в цивилизованной стране раз в неделю 80 миллионов человек сидели у телевизора и смотрели на жулика Кашпировского. Но ведь было же это! Впрочем, со временем такой наивный энтузиазм стал проходить и, я надеюсь, дальше будет лучше.
Мне кажется, что грамотный, искренне верующий, воцерковленный православный христианин не должен бояться окружающего мира, не должен прятаться от него, но призван с честью и с достоинством принимать его вызовы, выходя за пределы церковной ограды, чтобы словом и делом свидетельствовать о Христе, о Церкви везде, где это возможно. Бояться вообще никого не надо, кроме Бога! Очень много приходит людей на исповедь, и просто за советом, и говорят: «Вот, властей боюсь, милицию боюсь, хулиганов боюсь, бесов боюсь, колдунов боюсь - всех боюсь». Спрашиваю: «Разве Вы не знаете, что Бог сильнее?»
Вообще, самое опасное, что нас может ожидать в сфере построения отношений между Церковью и государством - это попытка как бы разделить Церковь на несколько составляющих частей. Вот здесь у нас Церковь как богочеловеческий организм, как таинственное Тело Христово, а здесь у нас Церковь как общественный институт. И с государством мы общаемся только вот этой «институциональной» частью. В этом есть опасность лицемерного раздвоения. Получается, что когда мы разговариваем со светским человеком, мы забываем о высшем предназначении Церкви, а мы этого делать не должны. Церковь едина. Что бы она ни совершала в окружающем нас мире - она всегда остается организмом Богочеловеческим, и именно в таком духе должен воспринимать ее всякий православный человек, выходящий на церковно-общественное служение. Будучи причастными к Небу, нам не нужно стесняться открывать его живущим на земле.
Читайте также
Реклама в религиозных СМИ. Православная и мусульманская пресса
Комментарий
Новое сообщение