Интервью с Антоном Мазуровым, вице-президентом компании «Кино без границ».
Поводом для разговора послужил недавний и беспрецедентный шаг компании «Кино без границ», а именно - продажа 50% акций стратегическому инвестору - компании Ritzio и одному из ее совладельцев Олегу Чамину.
Результатом этой акции явилось открытие проекта сугубо рыночного и потому альтернативного, если не оппозиционного артхаусу - арт-мейнстрима. Кино без границ, кино не для всех, артхаус отныне перешел с натурального хозяйства на рыночные рельсы. И если для любой компании этот марксов вектор единственно возможен, то для гуманитарных организаций, особенно российских, такой жест нередко влечет за собой потерю лица и превращение в «попсу». Злые языки уже дразнятся: «Артхаус продался!», а руководство в лице Антона Мазурова и Сэма Клебанова продолжает невозмутимо делать то, что делали раньше. Сам бог велел, стало быть, спросить в лоб: у вас новая бизнес-модель? Извольте поделиться!
В гостях у «Лаборатории рекламы» Антон Мазуров - отец-основатель артхаусного кинопроката, один из лидеров крупнейшей в России компании «Кино без границ».
- После изменений в политике компании в прессе появилось два Антона Мазурова. В одном интервью вы говорите, что Ким Ки-Дук - уже не артхаусный режиссер, а в другом - о том, что Ким Ки-Дук - безусловный авторитет в авторском кино...
- Правильно, потому что в одном месте я выступаю как куратор нашей серии «Кино без границ». А в другом месте у меня другая целевая аудитория - которой надо давать то, что она ждет, над которой нельзя издеваться и для которой переход от чего-то нового к чему-то совершенно неизвестному и даже вовсе отпугивающему должен быть плавным. Здесь доверие к нам вызывает именно знакомое.
- То есть когда-то Ки-Дук был, условно говоря, брендом для Артхауса, теперь это бренд для Арт-мейнтсрима?
- Совершенно верно. Когда мы начинали работать с этим режиссером, он еще никому не был знаком. Теперь для нас он - отработанный материал, но мы его не убираем по той простой причине, что его фильмы приносят деньги. Но! Если появится новый фильм Ки-Дука, мы обязательно отреагируем, и, возможно, он вернется в артхаусные ряды.
- Ки-Дук как плавающий, амбивалентный бренд? Расскажите о новой бизнес-модели. Вы решили зарабатывать деньги...
- Мы не то, чтобы решили зарабатывать деньги. У нас есть акционеры, один из них предлагает прокатывать большое кино. У нас профессиональная прокатная компания, мы можем это делать. Мы разработали некую стратегию, которая позволяет приносить прибыль, нисколько не уменьшая выхода артхаусных фильмов. Их количество сравнимо с ежегодным выпуском продукции крупнейшей британской компанией Tartan: 30 фильмов в год, и это максимум, на который вообще способна какая-либо прокатная компания, ибо число недель в году ограничено.
То, что мы собираемся прокатывать большое кино - не будет дешевой спекуляцией, это будет тоже хорошее кино, просто крупнобюджетное. И у нас есть возможность найти эти фильмы на рынке.
- Не сложно будет конкурировать с прокатными компаниями?
- Сложно, конечно. На артхаусе-то мы всех локтями распихали, там мы - единственные, а здесь рынок устоялся. Но Ким Ки-Дук все равно будет выглядеть остро - азиатские физиономии на фоне русских, английский язык - Ки-Дук все равно остается в некоей резервации «не для всех».
- Поясните тогда термин «кино не для всех».
- С этим термином вышла довольно глупая история. Он задумывался как кино для избранных, то есть для тех, кто устроен чуть сложнее других, для элиты. А в итоге, благодаря какому-то частному использованию, оно превратилось в кино, которое не стоит смотреть вообще. То есть «пусть идиоты смотрят, а мы, нормальные люди, смотреть не будем». И в эти «нормальные» сегодня записались сразу очень многие, в том числе и потенциальные зрители артхаусного кино. С тех пор мы говорим: наше кино - для всех. Аусвайс на арт-показах не спрашивается. Хочешь - смотри. Не можешь, не получается - сам виноват. Мы для тебя все сделали: кино вышло на пленке, оно переведено, и ты можешь всегда расширить свой кругозор об этом фильме, зайдя на сайт www.arthouse.ru.
- Вы-таки свернули на артхаусную дорожку. Тогда скажите, как изменилась аудитория артхаусного кино за 7 лет ( для справки читател: весной компания «Кино без границ» провела итоговый фестиваль, посвещенный 7-летию бренда).
- Аудитория сегодня ведет себя очень по-разному. Пик интереса к артхаусу пришелся на 2001 год. Тогда выход каждого нового фильма был событием. Сейчас зритель «устоялся», но остался немногочисленным. Для многомиллионного города Москвы это где-то 3-4 тысячи человек. Потом зритель, благодаря неправильной политике площадок, где показывалось наше кино, был немного растерян. То, что ему показывали на этих площадках, было не артхаусным кино, а какой-то европопсой. Сейчас путинская «вертикаль» не оставила места политическим дискуссиям, неоткуда стало искусству дровишек подкидывать. Отупление на уровне телевизоров оставило неизгладимый след - целое поколение зрителей потеряно благодаря культурной политике Путина.
Но в этом году мы кое-чего добились: выпускаем фильмы без пауз - два с половиной фильма в месяц. Напрягая все свои возможности, но - бесперебойно и , главное, без убытков! Из кинотеатров идет встречная тенденция: видимо, нынешний кинорынок более-менее насытился. И большие мультиплексы стали прокатывать артхаусное кино. Это пока лишь тонкая струйка, а не поток, но вот «Формула Кино» дала нам два зала для проката, затем предоставили площадку «Каро-фильм», «Кодак Киномакс». Перелом, конечно, символический. Как там будет дальше - не знаю, все зависит от политики. А политики, кроме «тупопроката», у нас не было и нет пока никакой. Мы будем поддерживать этого птенца, будем стараться, чтобы люди приходили.
- А теперь о главном: как вы привлекаете людей? Вы, кажется, не из тех, кто довольствуется спонсорством... Я о рекламе, маркетинге и PR.
- Обычные рекламные схемы сдесь плохо работают. Стратегия, которая выработана нами - мной и нашей компанией - она вся нанизана на один и тот же шампур. Это можно назвать гуманитарной миссией, превращенной в бизнес. Мы привносим мировой кино-культурный контекст, который здесь не преподается и не изучается никем. Поэтому с нашей стороны - это культуртрегерская позиция (а не позиционирование).
- А разве арт-мейнстрим не просвещает?
- Арт-мейнстрим - это компромисс. В пакет с голливудским спамом закладывается фильм, который большой кассы не сделает, но который возможно продвинуть как авторское и артхаусное именно на фоне этого спама. На самом деле это никакой не артхаус. Арт-мейнстрим - для тех, кто не способен смотреть кино с субтитрами, не способен смотреть серьезное кино, отказывающееся от устоявшихся форм киноязыка. Арт-мейнстрим работает за счет мастерства режиссуры, не выходящей за рамки сложившегося стереотипа.
- Это такой рекламный ход? А какой-нибудь рекламой арт-мейнтстрим располагает?
- Нет, потому что те, кто его показывает, боятся не отбить кассы. Арт-мейнстрим внутри голливудского пакета - сам является рекламным крючком, на который клюет зритель, которому надоела остальная жвачка.
- Вы говорили, что арт-мейнстрим - это не спекуляция, а хорошее кино, а теперь это - крючок. Опять двойной бренд?
- Да. Для голливудской попсы арт-мейнстрим - хорошее авторское кино. Для интеллигентного зрителя он приятен. Для артхауса это нечто сродни попсе. Есть консервативное кино и есть кино с вектором в будущее. С этой точки зрения арт-мейнстрим - для тех, кто не желает развиваться, а желает лишь благородно выглядеть в собственных глазах.
- Тогда вернемся к артхаусу. Слышала я, что в ноябре будет новый фестиваль, который, в связи с финансовыми изменениями, будет иметь лучшую рекламную поддержку. И все же: что за реклама у вас? И кому вы ее доверяете?
- Никому не доверяем, все делаем сами.
- Экономите?
- Не только. Все сегодня работают по стандартным бизнес-схемам, взятым из американских учебников. У нас своя методика. Много лет отдел рекламы и пиара состоял из меня одного. И мы (я) придумали нечто, что нельзя, как мне кажется, передать, что можно почувствовать, как, собственно, и сам артхаус. Это можно назвать интеллектуально-эмоциональной рекламой. Она жестче обычной, но действеннее и экономнее.
- Все-таки поделитесь.
- Во-первых, это почти ежедневная рассылка. Это информация прямого действия: «В деревне Гадюкино состоится фестиваль самого плохого кино». А человек у компьютера сидит и думает, как ему поступить. Кто попроще, отделывается матерщиной. А все остальные как-то потихонечку привыкают к мысли. что в России существует какая-то параллельная реальость. Это реальная информация, которая действует как вибрация.
Во-вторых, наша аудитория всегда получает какой-то сюрприз. Когда им кажется, что фестиваль в деревне Гадюкино уже всех задолбал, они вдруг узнают нечто новое, что, например, на одном из них Отар Иоселиани рассуждает о войне в Осетии... Мы актуальны!
- Рекламисты тоже не дремлют, кругом висит социальная реклама, мол, Осетия, мы с тобой. И ленточка-триколор.
- Это все спекуляции, знаете. У нас все реально. Иоселиани - большой режиссер. Много ли сегодня больших режиссеров высказались по поводу войны в Осетии? В нашей подаче всегда есть маленькая изюминка, которая провоцирует или предполагает, что человек должен эту изюминку выковорять сам! Она не вываливается автоматически.
- В-третьих?
- Есть еще один ход, фирменный, артхаусный. Мы всегда выставляем на сайте отрицательные отзывы о фильмах. Всегда! Вы открываете сайт и сразу читаете, что фильм - говно, что режиссер - давно в маразме, и смотреть это невозможно. Кто-нибудь так делает?
- Делает. Провокационный маркетинг.
- Не согласен. Провокации - придуманные, они высосаны из пальца. А у нас - реальные мнения. И вся наша задача - их найти и доставить. Вот недавно мы показали фильм «Беспокойная Анна» Хулио Медема, который был подвергнут самой безжалостной критике, и все это мы выставили на сайт. Посещаемость зашкаливала! Но, повторяю, мы никого не обманули, мы создали повод - посмотреть. Мы создали то силовое поле, которое подталкивает в кинотеатр. А говорить, что самый лучший фильм с самого лучшего фестиваля с самыми лучшими актерами мы никогда не будем...
Манипуляции смыслами режиссера вызывают разочарование и наводят на мысль о том, что он недалеко ушел от привычной психоделики.
- Кстати, вы теперь родственники с «Самым лучшим фильмом» - его тоже финансировал ваш акционер...
- Да, мы черпаем деньги из одного ручья. Но! Пока мы не сделали поправки на ветер, пока мы не стали производить «самые лучшие фильмы» и прокатывать их в ущерб артхаусному кино, пока мы не испытываем кризисных тенденций и держим планку в 30 фильмов в год, нам бояться нечего.
- А постоянные площадки компании «Парадиз» появились у артхауса тоже благодаря деньгам?
- Нет, они появились тоже благодаря силовому давлению. Мы давили, кричали «Тупопрокат, скоты, предали!», в какой-то момент они сказали: «Мы готовы».
Мы занимаемся созданием силового поля. В какой-то момент то тут, то там лопается шарик и происходит такая мини-революция.
- Стало быть, «кино-говно» - самый ударный пиар-повод для продвижения артхауса?
- Пожалуй, да. На нашем виртуальном кинотеатре, где мы делаем что хотим, всегда висит слоган: «Ты чего сюда пришел? Иди отсюда!» И те, кто остается - это наш зритель. А те, что ушли - по любому поводу - не понравилось хамство, оскорбились или задумались, а действительно, чего мы сюда пришли - это зритель не наш. Потому что зарабатывать на привлечении случайного зрителя - это случайный заработок. А создавать силовое поле и притягивать к нему свою аудиторию и увеличивать ее - вот это работает. А что касается самого посещаемого в России кино-сайта www.kino-govno.com, то мы здесь размещаем баннеры, которые, кстати, тоже никому не доверяем придумывать.
- А скажите, на Западе артхаус тоже продвигается путем создания силового поля?
- Там это делается более трезво, без пафоса. Мы видим в силовом поле сверхзадачу, позицию, миссию. А там это бизнес, который иногда, между прочим, приводит к краху. Крах Taran flms для меня загадка, как можно управлять артхаусной компанией и потерпеть фиаско? Когда ты работаешь с бриллиантами, которые продаются в бутиках? Брлиллианты же нужны не всем. Поэтому надо точно знать свою нишу и аудиторию. А тут крупная компания - и на тебе. Какой позор. У нас на сайте висит анализ краха этой фирмы. Я его прочитал и не понял ничего. Я просто чувствую, что кто-то устал. Если эти шарики перестают лопаться, наступает усталость, она мне знакома.
- Сколько народу в вашей команде?
- Где-то 25 человек. Сейчас набираем команду на арт-мейнстрим, примерно такую же небольшую.
- Они будут разными - эти команды?
- Абсолютно. Не только по задачам, но и по характеру персонала.
- Расскажите тогда об артхаусной команде. Как вы работаете?
- Я вот себе ассистента найти не могу. У кого-то глаза умненькие, кто-то четыре языка знает, кто-то чего-то сказал хорошее - много разбросанных хороших качеств, но довериться кому-то одному мне трудно. Не то, чтобы я какой-то особенно незаменимый, но...идиотизм какой-то. Я в свое время не убрал подпись «Антон Мазуров» из рассылки, а ведь это целое информационное агентство: куча людей сидит собирает, переводит, оформляет, размещает, рассылает. Уже читатели пишут «нам бы на говорящую собачку посмотреть!».
- Но ведь это - рекламный ход! И, кстати, спаммер, которого до недавнего времени было невозможно уничтожить!
Справка: год назад Антон Мазуров разослал возмущенное письмо какого-то читателя поневоле и задал публике вопрос ребром: все, кому не нужна моя рассылка, заявите об этом!
- Да, но в этом году я поступил благородно - разрешил всем отказаться от рассылки. В конце каждого письма теперь - автоматическая отписка. Процент отписавшихся очень низкий. Интереснее все-таки читать, чем отписываться.
- Но вы сделали этот благородный шаг куда позже, чем другие сайты.
- Да, пришлось поработать розгами, чтобы воспитание ребенка состоялось. А потом я сказал: дальше - сам!
- Разрешаете с собой спорить?
Нет, у нас все очень демократично. Бывает, ругаемся - кидаемся мобильниками с Сэмом. Но у нас все понимают, при всем демократизме и горизонтальности, кто тут главный. Так как-то сложилось.
- В своем письме потенциальным сотрудникам вы говорили , что главное - делать успешный бизнес, а талантливую критику всякий напишет.
- Совершенно верно, мы - бизнес-команда. У каждого из нас есть свои обязанности. Мы знаем, что никто за нас нашу работу делать не будет. Единственное наше с Сэмом отличие от всех остальных - мы можем сидеть на всех должностях. Секретарем - отвечать на звонки. Руководить международным отделом. Заниматься прокатом. Делать рекламу. Работать с таможней.
У нас есть и свой кусок работы, которую мы не можем передать. И в этом - трагедия, о которой я уже говорил: умри, но сделай сам. Впрочем, мы где-то сами себя загнали в эту ловушку. Я просто вижу: если вдруг я, скажем, лягу в больницу, все встанет. Публика не увидит большого количества фильмов и никто знамени не подхватит. Не будет повода ни создавать новые имена, ни смотреть какие-то неожиданные работы. Я знаю, что есть другие компании, которые иногда прокатывают артхаусные работы, но это не изменит ситуацию в стране.
- Насколько вы уверены, что меняете ситуацию, занимаясь своим бесперебойным арт-прокатом? Или вы думаете, что если сами - в форме, то и мир - в форме?
- Нет. Я чувствую это даже на политическом уровне. Когда мне говорят: «Они там наверху все равно все подсчитают», я отвечаю: «На моем фронте враг не пройдет!» Увеличивается количество площадок, растет объем выпускаемых фильмов, а поскольку это все - бизнес, значит, он идет в плюс. Другое дело, что все делают бизнес по бизнес-схеме, где в основе - доход. А у нас в основе - гуманитарная идея. Она работает - и это хорошо. Пока молоды - будем держаться в тонусе. Получать хорошую зарплату, закупать и прокатывать настоящий артхаус.
Комментарий
Новое сообщение